Ольга Нечаева известна в сети многим, особенно мамам детей-инвалидов, которые ищут поддержки и людей, готовых поделиться своим опытом. Ольга прошла путь от девушки, придерживающейся философии «чайлдфри» до мамы двоих детей. Сегодня она сама реабилитирует сына и нашла себя в новой профессии. Мы попросили Ольгу поделиться своей историей и поговорили о том, как она воспитывает своих детей и что помогает ей не терять боевой дух.
До того, как стать мамой, вы были чайлдфри. Как так получилось? Что именно заставило вас изменить свои взгляды и завести ребенка?
Дело в том, что я воспитывалась в среднестатистической, так скажем, семье. Отец с нами не жил, у меня была принимающая бабушка, а с мамой у нас всегда были очень токсичные отношения.
Мама часто рассказывала как ей было сложно, как жутко проходили её роды, как тяжело зарабатывать, я чувствовала, что моё существование — это её груз. Поэтому когда-то я решила, что ненавижу детей. Потому что дети приносят лишь проблемы, а я проблем не хочу, я хочу вырасти и жить для себя, хочу, чтобы меня любили, а я любить никого не готова.
Дети вызывали во мне отвращение, вплоть до физического, я могла наговорить гадостей беременным знакомым, исключала из поля общения тех, кто стал родителями, не могла переносить разговоры о детях. Собственно, мы прожили с мужем 10 лет и он всегда знал, что я не хочу и детей у нас не будет. Собаки, кошки, крысы, кто угодно и в любом количестве, но только не дети.
В 2011 году в возрасте 31 год наступила беременность, конечно незапланированная, ну и началось проживание этого состояния по полному кругу, начиная с гнева (отрицать нечего было).
Я ужасно истерила каждый день, хотела прерывать, но мама и Дима меня убедили оставить, соглашались на все мои условия: оплатить мне любые операции по восстановлению, найти кесарево, чтобы не рожать, нянь.
Я до дрожи боялась потерять карьеру, фигуру, мозги, будущее. Чувствовала, как оно разбивается на куски и я превращусь в тётку с бигуди и в засаленном халате, а вокруг будут сопливые вечно орущие дети. Я писала гадости всем своим детным знакомым про то, как жестоко я буду воспитывать детей, что они будут ходить у меня по струнке и пусть только попробуют пикнуть. Эта ситуация длилась почти 28 недель.
Затем я постаралась взять себя в руки, начала читать Сирсов, подписалась на различные сообщества, нашла в жж Ольгу Нечаеву, свою тёзку, она тогда уже вовсю писала про психологию родительства, через неё добралась до Петрановской и альфа-пэрэнтинга, начала постепенно успокаиваться. Оплакала себя. Потом начала заставлять себя читать про роды. А дальше уже произошел качественный переворот, что-то щёлкнуло. Я уже осознанно открыла забрало и решила идти вперёд смело. Освоила всю матчасть по физиологии родов и кормлению, начала мужу показывать что и как, начали делать массаж, чтобы родить нормально без разрывов.
В итоге к 36 неделе выбрали областной перинатальный центр, в котором можно было жить с мужем всё время, да ещё и гостей звать. Родила как по книге, роддом прекрасный, всё чудно. Когда Каролина-Эмилия появилась на свет, я влюбилась в неё моментально, она была прекрасна! Ну а с появлением Эми началась новая глава проживания и оплакивания, уже своего собственного детства.
Расскажите про своего мужа. Насколько я знаю, он как раз всегда хотел иметь детей. Когда вы были беременны, а потом родили, помогал ли он вам, поддерживал ли. Как делал это?
Он всегда хотел детей, но понимал, что вынудить меня не сможет и просто ждал и смирялся с таким положением вещей. Всю ту сложную первую беременность он меня очень поддерживал, не спорил, прощал, гладил по шерсти, берёг, обнимал и соглашался со всем, что я говорила либо предлагала. Мы вместе рожали ребёнка, у него был список того, за чем он должен был следить, чтобы мне не вкололи лишнего, не мешали, не ходили лишний раз, не обидели. Затем он полностью был вовлечён в уход за ребёнком тогда, когда был дома, старался меня освободить.
Многие мамы, которые давно хотят детей и в подробностях фантазируют о прелестях материнства, после рождения ребёнка сталкиваются с тем, что на деле все гораздо сложней, перемен в жизни слишком много. Вы же изначально вообще не хотели детей, как вы справлялись с резкими переменами в жизни после появления Эми?
С Эми у нас не было проблем. ГВ по требованию и слинги невероятно облегчают жизнь. Мы с ней гуляли, уезжали тусоваться к друзьям на весь день, ходили по ТЦ, кафе, ресторанам, ездили отдыхать на курорты и на дачу, моя социальная жизнь практически не изменилась, просто поменялся вектор и окружение.
Когда вы поняли, что хотите второго ребёнка? Был ли он запланирован?
О втором малыше заговорила уже я. Счастье материнства меня переполняло, я влилась в компанию многодетных родителей, наблюдала за тем, как здорово, когда в семье несколько детей, начала читать блоги родителей о жизни с 10 детьми и больше. Запланировала родить минимум четверых. Димка только обрадовался:)
Когда вы поняли, что с Томми что-то не так? Какой у него диагноз и что это значит?
11 мая 2014 года, в международный день матери, к нам пришёл наш Томас-Филипп. Маленький кроха родился в первый день 42 недели с весом 2210 и ростом 47см. Но самое главное, с объёмом головы всего 30 см. Собственно, кроме проблемы с поддержанием температуры, других угрожающих жизни состояний не было обнаружено.
До 4,5 месяцев мы жили как обычная семья. Поехали на дачу, Томми смеялся, следил за игрушками и всячески нас радовал. Правда, я заметила, что никак не угаснет рефлекс Моро: он довольно часто вздрагивал и пугался, раскидывая ручки. Вернувшись в Москву, мы посетили невролога и педиатра, которые поставили небольшую задержку развития и направили на очередную НСГ, где обнаружились первые не очень приятные признаки. Но ведь НСГ, как и УЗИ — неточный метод исследования, так что мы не особенно напряглись. Волноваться я начала, когда Томми к 5 полным месяцам так и не начал держать голову. Невролог прописала нам кортексин, но я, будучи «ОпытнойМатерью™», проконсультировалась на сайте Русмедсервер и колоть не стала.
Мы записались к очень хорошему, известному неврологу. В принципе, мы не узнали ничего нового: микроцефалия, задержка психомоторного развития, судороги под вопросом. Рекомендовано исключить генетику, сделать МРТ и ЭЭГ. Мы ехали туда за словами «так бывает», «всё наладится», «ну, что вы, прекрасный малыш, не наговаривайте», а вышли с дрожащими коленками и обречённостью. Я выла. Ехала в метро с моим любимым, вздрагивающим ни от какого ни от Моро, малышом в слинге, прижимала его к себе и просто прощалась с жизнью. Мама говорила — прекратите, что вы переживаете, может, обойдётся, вон, сколько историй, а в итоге здоровые дети… и так хотелось ей верить, но я уже знала, что всё не так.
На ЭЭГ, конечно, обнаружилась генерализованная эпилепсия, она «била» по всем отделам мозга. На МРТ лиссэнцефалия, компенсированная внутренняя гидроцефалия, спастический тетрапарез, псевдобульбарный синдром, также нашли проблемы с обменом веществ, из-за которых он практически перестал набирать вес, проблемы со зрением и прочее. Мы обследовали его целиком и полностью, сделали все возможные генетические обследования: сдавали панели, микроматричный анализ, секвенирование экзома, но ответа так и нет.
Когда вы столкнулись впервые с тем, что у Томми такие проблемы со здоровьем, когда искали диагноз, повлияла ли вся эта ситуация на ваши отношения с мужем? Как вы выходили из сложностей в отношениях?
Конечно повлияла. А как же. Во время проживания стадии гнева я ругалась с врачами, с мужем, с мамой, со всем миром. Мы много скандалили между собой, я срывалась на детей, все всё понимали, прощали друг друга и снова ругались. Это очень страшный этап, так как, проживая его, очень легко хлопнуть дверью и оставить всю боль за ней, в прямом и переносном смыслах. Ведь ни для кого не секрет, насколько легко мужья оставляют семьи с подобными проблемами. Дима, конечно, не таков. Он великолепный муж и отец. У нас очень разные способы реагирования,но в конце концов мы продолжали быть вместе, старались поддерживать друг друга хоть как-то, ибо сил не оставалось даже на себя. Мы жили в перманентном стрессе на грани депрессии. Кроме того, первый год жизни с двумя детьми мы практически не спали. Эми мучилась от ревности (несмотря на то, что я сохранила грудное вскармливание, кормила её всю беременность и затем тандемом до самоотлучения в 4,5 года), Томми от эпилепсии и проблем с ЦНС, они плакали почти круглосуточно, будили друг друга и мы стали спать в разных комнатах. Кто где упал с каким ребёнком, сколько удалось поспать, на том и спасибо. В общем, редкими ночами, когда нам удавалось улучить несколько часов на побыть просто вдвоём, мы садились на полу кухни, включали какой-нибудь сериал, ели и занимались рукоделием: я вязала, Димка вышивал крестиком.
Что помогает вам справлялся с такой непростой судьбой? Ведь это физически и эмоционально совсем не просто, быть мамой особенного ребёнка.
Во-первых мне помогает то, что я приняла сам факт рождения ребёнка-инвалида и прожила горе его рождения. На это мне понадобилось 2 с лишним года. Это здорово облегчает жизнь и снимает 90% стресса. Конечно, абсолютного принятия не существует, всё равно что-то да проскакивает, когда встречаешь очередной триггер. Сваливаешься в сравнение своего ребёнка и других с более лёгкими повреждениями. Последний раз меня «накрыло», когда Томми дали инвалидность до 18 лет прямо с порога, практически без осмотра и во всех графах поставили 3. То есть это означает по мнению официальной медицины, что мой ребёнок никогда ничего не сможет делать сам.
Во-вторых, возвращаясь к теме проживания психологических проблем, очень помогает постоянная рефлексия: что со мной, почему я так отреагировала, что послужило причиной, могу ли я что-то с этим сейчас сделать? Эта внутренняя работа идёт уже на автомате. Принятие себя в любой эмоции, разрешение себе испытать её и прожить, а затем отработать и отпустить, получив опыт.
В-третьих, поддержка мужа и моих многочисленных друзей, как реальных, так и виртуальных. Я знаю, что я не одна, что есть люди, которые обязательно найдут подходящие слова, которые помогут в том числе материально. Мне дважды приходилось открывать сборы, так как за первый год мы потратили на обследования и реабилитацию всё, что было, несколько миллионов рублей.
В-четвёртых, я всё-таки стараюсь отвлекаться, радовать себя чем угодно. В тяжёлые периоды это была еда и сон, на большее не хватало. Редкие возможности выйти из дома и пройтись за продуктами только со старшей или вовсе одной — настоящий подарок, так как у Томми обострялось состояние здоровья в холодную погоду и я проводила с детьми 24/7 8 месяцев в году в 4 стенах. Когда ситуация немного устаканилась, я начала вязать, затем рисовать, затем в моей жизни появился грим, а теперь и учёба на реабилитолога.
В-пятых, я считаю, что нет никаких непреодолимых трудностей и вообще всё в мире относительно. Да, у нас необычный малыш, но есть люди, у которых внешне всё ок, при этом живётся им гораздо сложнее, поэтому нет никакого героизма или особенного мужества в том, чтобы быть родителем ребёнка-инвалида. Просто несколько иной уровень проблем. Также я очень внимательно слежу за своим ресурсом. Если сейчас у меня нет сил поддерживать чистоту в доме, я не буду это делать, лучше я останусь в относительном эмоциональном порядке и сделаю что-то потом, зато не устану и найду силы на более важные вещи: качественно провести время с детьми или просто отдохнуть. Значительно упрощает жизнь моё к ней отношение. Я оптимист, судя по всему неизлечимый. Умею извлекать удовольствие из всяких мелочей вроде 5 минут тишины за чашкой кофе или с сигаретой, радоваться хорошей погоде за окном, чистой посуде, улыбкам детей, утренним нежностям, просто тому, что все живы и рядом.
Как вы пришли к тому, чтобы самой стать реабилитологом?
Невозможно постоянно реабилитировать ребёнка, оплачивая работу специалистов. 10 дней Фельденкрайз-терапии обходятся в зависимости от уровня практика от 600 до 1200 евро, курс ЛФК в среднем 25 000 рублей, трёхдневное обучение BDA 1000 евро и так далее. А реабилитировать нужно постоянно, лучше всего ежедневно. Поэтому для меня решение стало очевидным. Я уволилась с работы, на которую так и не вышла после двух декретов, собрала денег с помощью своей аудитории в соцсетях и пошла учиться на курс Child’Space. Это одно из направлений Фельденкрайз терапии, направленное на работу как с обычными детьми, так и с детьми с особыми потребностями.
Есть ли результаты работы с Томми? Собираетесь ли вы заниматься этим и с другими детьми?
Я закончила первый сегмент в конце августа и с сентября отменила все курсы и занимаюсь с ним сама, каждый день. Сделала это намеренно, чтобы понять, насколько действенен выбранный метод. Бесконечные сомнения в своих силах и синдром самозванца — моя отличительная черта. Да, я могу с уверенностью заявить, что Томми радикально меняется. Он научился сам пить, у него проснулся интерес к движению, у него появилась мотивация, проснулись желания. Он не хочет теперь лежать постоянно на спине и смотреть в потолок. Ему недостаточно! Он стремится сидеть, стоять, хочет ползти, начал жевать, отказался от пюрированной пищи и многое иное.
Чувствую, что обрела работу по призванию. Потому что мне с одной стороны невероятно страшно навредить, что-то сделать не так, не успеть показать всё, что нужно, не суметь замотивировать и вдохновить родителей, не справиться, а с другой, как только я приближаюсь к другому ребёнку и начинаю устанавливать с ним контакт, разговаривать, приветствовать, гладить, трогать, все сомнения рассеиваются и я уже точно знаю как я могу помочь, что сказать и как заинтересовать.
Расскажите, придерживаетесь ли вы каких-то систем воспитания детей? Ведь о том, как «правильно» воспитывать существует множество стереотипов и вы, насколько я знаю, успешно их разрушаете.
Я не знаю, придерживаюсь ли я каких-то систем, скорее нет. Просто выбираю самое близкое своим ощущениям и наименее травматичное. Я глубоко убеждена, что ребёнок — личность с рождения и его нужно уважать наравне со взрослым человеком.
Мы смогли побороть свои стереотипы и взять за основу здоровые, на мой взгляд, отношения с детьми. В нашей семье нет наказаний, мы не используем шантаж и манипуляции, не сравниваем детей между собой, не устраиваем соревнований. Только естественные последствия, активное слушание, проговаривание чувств и много любви.
У нас очень мало запретов, но они категоричны: нельзя играть с огнём, нельзя трогать розетки, открывать окна, залезать на подоконники, убегать на улице, применять физическое насилие, нельзя без спроса брать чужие вещи (ни детям взрослые, ни взрослым детские, мы всегда спрашиваем разрешения), обязательно бережно относиться к животным и вообще любым живым существам.
В остальном — свобода!
С рождения Эми я решила, что мне важно, чтобы у моих детей были здоровые отношения с едой, поэтому мой выбор пал на педагогический прикорм, который впоследствии перерос в интуитивное питание. То есть у нас нет никаких фиксированных по времени приёмов пищи, нет запретов или ограничений на сладкое, нет каких-то классических паттернов, связанных с очередностью употребления тех или иных продуктов (ребёнок запросто может съесть сладкое до основного блюда или вместо него), ребёнок сам решает что ему есть, в каком количестве и когда, полная свобода, в общем.
Стоит заметить, что мы не бегаем с красным стягом наперевес, защищая свои методы взращивания детей, не просим подстраиваться под нас наших близких в общении с ними. Да, с бабушкой и другими взрослыми и детьми отношения строятся иначе, это может быть больно, непривычно, обидно, но на то они и другие люди, иначе это не жизнь, а сферический конь в вакууме. Зато у них есть мы, к кому можно всегда прийти и уткнуться в плечо, получить поддержку и понимание.
Что для вас главное в воспитании детей?
Видеть личность и давать свободу быть собой. Не затачивать их под свои нормы и стереотипы, не вешать на них свои комплексы и нереализованные задачи. Не воспитывать. Просто жить с ними.
Расскажите про ваше увлечение мейк апом? Вы участвовали в каком-то крутом конкурсе и за вас болело множество людей. Как вам удается находить время и силы для своих увлечений? Да, я неожиданно для себя вошла в Топ-15 лучших мейк-ап влогеров РФ по версии NYX FACE AWARDS 2017. То есть в ноябре 2016 года я впервые в жизни взяла в руки аквагрим, а в апреле уже вошла в тридцатку лучших. Мотивация и адреналин. Когда глаза горят, многое отступает на второй план. На самом деле возможно всё. Ночами продумывала идеи, накидывала проект на бумаге, вдохновлялась, рисовала тайминг, составляла план закупок необходимых материалов и тп. Мне здорово помогали мама и муж. Они сидели с детьми, а я уезжала в пятницу вечером на другую квартиру, увозила реквизит, косметические продукты, камеры, свет и начинала работать. Ночь на съёмки, несколько часов сна и снова в бой. В понедельник утром возвращалась. Одно видео занимало от 20 до 54 часов на съёмку. Затем монтаж ещё минимум сутки, подбор музыки, титры, описание продуктов, тяжело, но очень здорово! Буду непременно участвовать в этом году снова.
За вашей историей и вашей семьей на фейсбуке следят больше тысячи человек. Когда у вас появилась такая большая аудитория, это дало вам больше поддержки? Или, наоборот, может быть вы почувствовали большую ответственность? Или количество ваших подписчиков никак не влияет на то, что вы пишете о себе и семье?
Я дерусь, потому что я дерусь (с)
Когда-то я решила, что мне нравится писать, мне не хватает общения и завела журнал. Постепенно аудитория росла и доросла до 3000+ человек. Что самое удивительное, практически все эти люди крайне бережно и уважительно относятся к моему блогу. Мы можем спорить, но при этом слышать друг друга, не стараться изменить чужую точку зрения, но уловить зерно. Классно!
Количество подписчиков не влияет на мою степень откровенности или частоту публикаций. Я делаю всё в жизни только потому что я хочу это делать. Если я не хочу писать, если мне нечего сказать — я писать не буду. Если у меня радость я ею делюсь, если у меня беда, мои друзья узнают о ней.