Мы должны родителям («перед ними в долгу неоплатном»), мы должны своим детям (и только по этой причине они тоже должны нам). У детей тоже появляется какой-то там неоплатный долг. Возникает замкнутый круг, из которого невозможно выбраться.
unsplash
Нам никто не говорил, что взрослые — это мы. Мы вроде как должны принимать решения самостоятельно, но на практике нами управляют голоса родителей (даже если они живут за тысячу километров). Даже если они давно покинули этот мир. Мы вроде принимаем решения за наших детей. Но все равно получается какая-то манипуляция в квадрате: мной манипулировали, теперь я буду манипулировать тобой. Потому что по-другому я не умею.
Клинический психолог Джон Грохол говорит, что сейчас проблема отцов и детей встает слишком остро. Мир меняется куда быстрее, чем раньше, поэтому поколения друг от друга отделяет не просто дистанция, а бездонная пропасть. Во всем — в ценностях моральных и эстетических, материальных и духовных. И находить общий язык одинаково тяжело. Что со своими родителями, что с подросшими детьми.
Как нас воспитали родители
Поколение детей, родившихся в конце 1970-х до начала 1990-х воспитывали примерно одинаково. Не высовывайся, не лезь, будь удобным и послушным. Мы еще успели побыть октябрятами и пионерами. Еще успели испытать гордость за счастье быть советским человеком. А потом случились те самые девяностые, когда мир обрушился и наши бедные родители знать не знали, что с этим делать. И пока мы как-то пытались справляться со своими бушующими гормонами, они на всякий случай повторяли по привычке. Чтобы мы были послушными.
Мы и стали. Слишком вежливыми, чтобы быть честными. Слишком умными, чтобы обладать волчьей деловой хваткой и практичностью. И чересчур удобными, чтобы всерьез бунтовать. Наши постаревшие мамы звонят нам: пора копать картошку. И мы все бросаем и едем, хотя вполне можем позволить себе купить этой несчастной картошки тонну. И подарить родителям вместе с грузовиком, который ее привезет.
unsplash
У нас может болеть спина и голова. На работе полный завал и мы вообще эту картошку на дух не переносим. В те же 90-е, кстати, и переели. А сейчас любим руколу и креветки. Но мы послушно все бросаем и едем. Проклиная себя, собственную вежливость, доходящую до тупости. И родителей с их установками про картошку и про то, что дети им должны. Мы должны, и мы даже не против. Но ощущаем, что должны что-то не то. Не про картошку.
Как родительское воспитание влияет на нашу жизнь
Эту же модель мы переносим на все другие отношения. Мы не можем сказать мужчине, что он лентяй и неудачник, потому что он муж. А уж требовать чего-то там от партнера, боже упаси. Поэтому мы просто берем еще одну халтуру домой и сидим лишние два часа ночью за компьютером. Семью же надо кормить. Страшно сказать начальнику, который моложе примерно в полтора раза, что он неграмотный обормот. И что его ошибки тянут всю фирму вниз. А вдруг он рассердится? А вдруг скажет мне, что это я некомпетентна и вообще старая в свои 40 плюс? Мы привыкли быть удобными. Для всех, кроме себя.
Как мы переносим эти установки на своих детей
И что мы делаем со своими собственными детьми? Воспитываем их ровно так же, как воспитывали нас. Другой модели у нас нет. Мы хватаемся за сердце, когда они красят волосы в синий цвет. По секрету — а они потому и красят, что это всех бесит и задевает. Они демонстративно другие. Это нам новый прекрасный мир колется и жмет в разных местах. А для них он скроен ровно по их мерке.
unsplash
Зачем мы требуем от детей уважения только потому, что мы старше? Какой такой неоплатный долг висит на нас перед нашими родителями? Почему мы перевешиваем его на наших детей, совершенно не думая, что его просто нет? Да, никуда не делись человеческие законы и ценности. Помогать старшим, сочувствовать и жалеть. Любить детей и заботиться о них. Но главное тут — добровольность.
Можно реально купить этой несчастной картошки. За деньги. И проявить заботу другим способом, а не гробя здоровье и нервные клетки в огороде, который никому не нужен вообще. Например, сходить вместе с мамой в театр. Слетать в Питер на выходные. Погулять по городу. Да что угодно можно сделать, на самом деле.
Миром правит любовь. Должна править. И раз уж мы — взрослые, пора брать ответственность за свою жизнь в свои собственные руки. А это значит, кроме всего прочего, еще и способность дать другим людям возможность жить их собственной жизнью. И отвечать за нее. Ведь если мы мягко откажем маме и не поедем с ней на дачу, может быть, она поймет, что действительно проще посадить цветы и повесить гамак? Если мы спокойно пойдем в тату-салон вместе с ребенком-подростком, он поймет, что бунтовать не стоит. Он все равно сделает свою татуировку, просто из принципа, но плохую, потому что на хорошего денег нет. Любовь и принятие — не просто слова. Когда это глаголы, обозначающие действие. Добровольное и с любовью.