Родила ребенка слишком рано — плохо: когда учиться и на что жить? Не забеременела в 30 — начинаются разговоры про «часики». Как относится общество к беременности и женской карьере и что делать самой женщине?
Всем до всего всегда есть дело. В каком возрасте у женщины беременность или ее отсутствие? О вопросе оптимального времени для того, чтобы завести ребенка, спорят постоянно. У наших мам схема была простой — школа-институт-замужество-беременность, поэтому к 21-22 годам считалось нормальным иметь ребенка.
Мы же сейчас оказались в каких-то странных тисках: вроде рожать рано действительно незачем: нужно сперва обеспечить быт и повзрослеть. С другой стороны, и затягивать тоже плохо: здоровье с годами у многих не улучшается. Фитнес-коуч и эксперт в области моды, а самое главное, мама Урсула Ким в своей авторской колонке для 7sisters рассказала о том, как относятся к беременности за рубежом и в России и поделилась собственным опытом.
«Метро в Нью-Йорке разительно отличается от московского. Мрамор, просторные платформы и вестибюли, мозаика и рельефы — ничего этого нет в принципе. Однажды в поезде, уже хорошо беременной, я поймала на себе странные взгляды. В них было осуждение, скепсис, любопытство и что-то еще, чего сразу было не распознать. Я планировала свою беременность, я ее ждала и мне вообще-то было в тот момент 22 года: вполне, как мне казалось, нормально, чтобы стать мамой. Но в американском обществе мнение другое.
В представлении многих нью-йоркцев беременная девушка моложе 25 лет вряд ли знает, кто отец, и вызывает скорее сочувствие, чем радость. Помню, как моя однокурсница, 25-летняя американка, услышав, что я хочу ребенка, воскликнула: «Но ты ведь еще так молода!». По мнению прогрессивных американок, молодость и материнство – понятия плохо совместимые. В России, напомню, в 25 лет женщина считается старородящей – об этом я узнала, впервые оказавшись в районной женской консультации.
Почти всю беременность я училась в школе дизайна Парсонс. Я не думала, что окажусь в каком-то привилегированном положении и буду получать поблажки за свое «интересное положение». Поэтому старалась выполнять все задания наравне со всеми. Удивительно, но профессора-мужчины проявляли больше сочувствия ко мне и моему растущему животу, чем их коллеги-женщины. Они меня всячески опекали, запрещали слишком активно вставать или ходить по аудитории. А один преподаватель модной иллюстрации и вовсе, кажется, мысленно готовился (если вдруг что!) принять у меня роды на его лекции.
Профессора женского рода, напротив, отличались абсолютным равнодушием к моей беременности. Например, современная дама, преподающая мерчендайзинг. Каждое занятие, наблюдая мой увеличивающийся живот, она громко повторяла, что детей она никогда не хотела и уже не захочет. А ее главный приоритет в жизни — карьера. Она охарактеризовала себя, как PANK (Professional Aunt No Kids).
Надо сказать, на этом понятии в американском обществе выстроена целая индустрия. Она «заточена» под женщин, которые сознательно выбрали не рожать ребенка, но вместо этого они тратят время, энергию и деньги (порой немалые) на племянников или крестников.
На презентацию дипломных работ профессор по мерчендайзингу позвала подругу, такую же успешную, сделавшую достойную карьеру в модной индустрии леди. Темой моего проекта была совершенно предсказуемой для меня тогдашней: одежда для беременных. Во время моей презентации дама-профессор снова публично озаботилась темой материнства. Громко, так, что слышно было всем, она спросила подругу, есть ли у той дети. «Нет, да я и не хочу» — звонко ответила та. В тот момент девочка, сидящая в моем животе, сильно толкнулась изнутри».